В нашем доме было три собаки: Нерон, Кама и маленькая Умка. Я их кормила и выводила гулять. Газа не было, и я готовила большую кастрюлю картофельного супа на электрической плитке, что было очень медленно.
Дочь Варвары Ивановны Ирина жила в просторной и светлой комнате, окна которой выходили во двор. Когда Ирины не было дома, мне разрешалось в эту комнату входить, заводить ее патефон и слушать танцевальные пластинки. Я очень любила импровизировать танец под эту музыку. Однажды, когда я танцевала, раздался звонок в дверь. Вошла женщина, которая увидела в окно мои импровизации, и предложила мне поступить в школу танцев. Я стала заниматься танцами.
В этой же коллекции Ириных пластинок было замечательное собрание песен Клавдии Шульженко. Я выучила эти песни и с большим удовольствием пела их под собственный аккомпанемент всюду, где в доме был инструмент. Я копировала все выразительные средства: смех, разговор, интонации. Мои слушатели иронически спрашивали: «Достанешь билет на концерт?»
К этому периоду времени относится и первая любовь, и дружба с людьми, которая осталась на всю жизнь.
В любви мне не везло. Никто из мальчиков, с которыми я общалась, не принимал меня всерьёз. А я настолько волновалась при встрече в коридоре с предметом моей влюбленности, что, увидев его на далеком расстоянии, спешила спрятаться в туалет. Я так и не заговорила с ним ни разу.
Были у меня друзья в музыкальном училище. Первые слова, которые я услышала от Юры Булучевского, были: «Разрешите я очиню вам карандаш?» Изысканность обращения произвела на меня неизгладимое впечатление, и мы стали друзьями, как оказалось, на всю жизнь. Впоследствии я очень подружилась и с его женой Машей, прекрасной пианисткой, с которой я спела свой второй в жизни концерт в библиотеке Ленинградской филармонии.
Был среди моих друзей юноша, Борис Попов, который сделал мне предложение, первое предложение о замужестве. Я в те годы так много думала о том, чтобы стать певицей, что к другим идеям относилась недостаточно серьезно. А Боря помнил обо мне всю жизнь, он приезжал потом несколько раз в Москву, знакомил меня со своей женой, которая его очень любила. После Бориной смерти она пришла на мой концерт, рассказала о его смерти и передала мне его любимые книги.
Самой близкой и любимой школьной подругой была у меня Света Гурова. Когда я бывала у неё в гостях, её мама всегда угощала меня чем-нибудь вкусным, несмотря на то, что семья жила очень бедно. Это был тот случай, когда и в голодное время люди умели делиться. Света была молчаливая, замкнутая девочка. Отец ее умер, сестра вышла замуж, в семье Свете было одиноко. Однажды у неё была попытка самоубийства, которая, к счастью, не осуществилась. Проглоченные спичечные головки не оказали должного действия. Света потом ушла из школы в техникум, и я её потеряла. Почему-то мне не хотелось идти к ней домой, потом я уехала в Москву, и больше мы ни разу не виделись.
Были у меня друзья и в доме, где я жила. У нас был большой зеленый двор, куда я выходила играть в волейбол. Однажды одна из девочек пригласила меня на свой день рожденья. Звали ее Алина. На празднике, кроме меня, были еще девочка Тося и мальчик Коля. Коля здорово танцевал. Образовалась компания, три девочки и Коля. Однажды Коля поспорил с девчонками, что добьется от меня близости. И ему удалось получить поцелуй. Первый поцелуй в моей жизни. Дальше поцелуя дело не пошло, так как мне мама с детства говорила: «Все, что угодно, только не это». Забавно, что именно от этого Коли я получила первое признание себя как певицы. Однажды, когда вся компания собралась у меня в доме, я что-то играла и пела. «Ну, - изрек Коля, - пианисткой ты не будешь, а певица, может быть, и получится».
Боря Попов познакомил меня со своим другом Костей Буровым, а Костя, в свою очередь, познакомил меня со своим братом Сережей. Это было уже позднее, когда я была студенткой Московской консерватории и приехала в Ленинград на соревнования по художественной гимнастике. Все студенты жили в общежитии, а я несколько раз ночевала у Буровых. Они водили меня на выставки (оба брата были художниками), и мы много гуляли по городу. Оба брата сделали мне предложение, и я обоим дала согласие. Ну я просто пожалела их, т.к. они были мне симпатичны. Было мне тогда 20 лет. Выяснив между собой отношения, Костя и Сергей решили, что такая любвеобильная девица им не нужна.
Но я отвлеклась и заглянула в будущее. Кроме Светланы и Тани Пермяковой, в школе у меня была подругой девочка из параллельного класса, Алла. У нее дома было фортепиано, и я иногда после школы приходила к ней и пела Шульженко. Её сосед по квартире, шестнадцатилетний Володя Матвиенко, часто заходил к ней посидеть, и мы с ним подружились. Он мне казался очень взрослым, и я использовала его опыт, рассказывая ему о своих житейских проблемах. Он внимательно выслушивал меня и давал дельные советы. Дружба с Володей тоже прошла через всю жизнь, пока в начале 90-х годов он не уехал в Америку.
Однажды в гостях у Аллы я обнаружила Володиного друга Алика, студента, и позвала его на вечер танцев в школу. Танцевать он не умел вообще и всё время подбрасывал меня и кружил вокруг себя. Эти «па» произвели сильное впечатление на педагогов показательной послевоенной школы, и на следующий день был скандал. Тема скандала звучала так: «Что общего может быть у тебя, девочки, с этим взрослым мужчиной?»
Комментариев нет:
Отправить комментарий